Крылья [исправлены ошибки] - Даниэла Стил

— Не для меня.

— А вам нелегко угодить, мисс О'Мэлли. В течение года вы по пять вечеров в неделю выезжаете в свет в сопровождении самых разных молодых людей. Неужели ни один из них так и не поразил ваше воображение?

— Похоже, что нет. Слишком я занята, нет времени. Да и неинтересно. Они все наводят на меня тоску.

Кэсси решила не говорить ему, что большинство из них — либо фотомодели, либо женоподобные актеры, которые любят мальчиков. Впрочем, для нее это все равно не имело значения.

— Ты избалованная сумасшедшая девчонка. — Он в комическом негодовании покрутил у виска пальцем.

Кэсси весело рассмеялась.

— Если и так, то это твоя вина. Только подумать, что ты мне дал… Квартира, наряды, все эти шикарные самолеты, о которых можно только мечтать, включая и бриллиантовый… автомобили, отели, сказочные рестораны… Кого бы это не избаловало?

— Тебя.

Он потянул Кэсси за руку, помог подняться, и они снова пошли босиком по пляжу. Рассказывали друг другу смешные истории из жизни. Пообедали в маленьком мексиканском ресторанчике рядом с ее домом. Десмонд заявил, что еда отвратительная, но Кэсси все понравилось.

Потом он проводил ее домой. На прощание пообещал, что позвонит утром.

— Меня не будет дома, — сказала на это Кэсси. — Я улетаю в четыре часа.

— Я тоже, — улыбнулся Десмонд. — Мы работаем на одного и того же тирана. Я позвоню тебе в половине четвертого.

К ее удивлению, он действительно позвонил. Странный человек… и такой одинокий. Его рассказы о детстве тронули Кэсси до глубины души. Неудивительно, что он никогда никого не любил. Ведь и его тоже никогда не любили. У Кэсси появилось желание исправить эту несправедливость, защитить его каким–то образом. Хотя до сих пор только он ей что–то давал… Какое странное сочетание холода и теплоты, полной невосприимчивости и глубокой душевной ранимости представляет собой этот человек.

Во второй половине дня он заехал за ней в аэропорт и отвез домой, однако заходить в квартиру не стал. С тех пор Десмонд заезжал за ней каждый день, несколько раз в неделю возил ее обедать в тихие спокойные места. Больше он ничего не предпринимал. Кэсси по–прежнему чувствовала, что они лишь друзья и ничего больше, однако за короткое время они стали очень близкими друзьями. О кругосветном перелете он больше не упоминал. Зато Кэсси сама порой думала о его предложении во время испытательных полетов. О перелете и о предостережениях Ника. Почему он так тревожился? Десмонд, похоже, и не собирается ее подталкивать. Судя по всему, он желает ей лишь добра, теперь она в этом уверена. Более того, теперь они настоящие друзья.

Он взял привычку появляться на аэродроме в самые неожиданные моменты — когда она выходила из самолета или собиралась выезжать из дома около четырех часов утра. Он оказывался к ее услугам, если она в нем нуждалась. Однако он никогда не навязывался и не требовал больше того, что Кэсси готова была ему дать. Казалось, ему ничего от нее не нужно, но все же девушка постоянно ощущала его присутствие.

В конце июня он привез новый контракт, который ее поразил. Большинство пунктов остались теми же, однако теперь посещение многих светских мероприятий стало необязательным, а плата удвоилась. Десмонд по этому контракту обязался предоставить ей возможность испытывать все свои лучшие самолеты, Кэсси же должна была гарантировать свое участие в минимальном количестве рекламных фильмов в этом году. Однако последний пункт контракта буквально сразил ее. Там говорилось, что за дополнительную оплату в сто пятьдесят тысяч долларов плюс премии и все необходимые выплаты в зависимости от обстоятельств он предлагает ей в течение этого года совершить кругосветный перелет на лучшем самолете их компании по самому безопасному маршруту, какой только можно разработать. Перелет должен начаться второго июля 1941 года, почти через год после подписания контракта, в четырехлетнюю годовщину исчезновения Амелии Эрхарт. Это будет величайший рекламный перелет века. Без сомнения, Кэсси установит новые рекорды.

Весь проект выглядел необыкновенно соблазнительно. Однако Кэсси не могла решиться подписать его, не посоветовавшись с отцом. На этой неделе она так или иначе должна лететь домой на воздушный праздник.

— Ты думаешь, он будет возражать? — спрашивал Десмонд.

По всей видимости, он страшно нервничал и вообще очень напоминал ребенка, который боится, что у него отнимут любимую игрушку. Кэсси улыбнулась и попыталась его приободрить:

— Не думаю. Конечно, он может решить, что это опасно. Но если ты утверждаешь, что все можно организовать так, что риск будет сведен к минимуму, я тебе верю.

Он еще ни разу ее не обманул, не пытался обвести вокруг пальца. И ни разу не разочаровал ее: ни как друг, ни как работодатель. Они теперь много времени проводили вместе. Странная эта дружба основывалась на деловых отношениях и взаимной приязни. Ничего больше. Он даже не попытался поцеловать ее. И все же хотел знать, свободна ли она. А услышав, что, кроме Ника, от которого она за несколько месяцев не получила ни строчки, у нее никого нет, явно почувствовал облегчение. Что же касается Ника… Кэсси знала, как яростно он воспротивился бы этому контракту.

— Мой отец — вполне разумный человек.

— Кэсси, мне так давно этого хотелось, но я не знал ни одного пилота, способного на такое… человека, на которого я мог бы положиться, с которым хотел бы работать. Ты первая, кому я полностью доверяю. И я не знаю летчика, который водил бы самолеты лучше тебя.

Против воли Кэсси почувствовала себя польщенной. Да, искушение слишком велико. И все же ей необходимы хотя бы несколько дней, чтобы все обдумать.

— Поговорим об этом, когда я вернусь.

— Но ты ведь не собираешься участвовать в этом воздушном празднике? — Он встревоженно взглянул на нее.

Кэсси покачала головой. Ее жизнь теперь — это сплошные показательные выступления в воздухе. А к этому празднику она не готовилась: не хватило времени.

— Мой брат собирается участвовать. Не могу понять зачем. Он совсем не любит летать. Просто хочет угодить отцу.

— Он такой же, как все. В Принстоне я занимался борьбой только потому, что отец когда–то ею увлекался. Это самый отвратительный вид спорта, я его ненавидел всей душой, но мне казалось, что отец будет доволен. Сомневаюсь, что он вообще узнал об этом. Как вспомню, скольких синяков, ссадин и кровоподтеков мне это стоило…

Кэсси засмеялась и пообещала позвонить ему из дома — рассказать о том, как прошел воздушный праздник.

— Я буду по тебе скучать. Мне ведь здесь некому позвонить в три часа утра, кроме тебя, — признался Десмонд.